звали Гунда. Но вслух произносить не стали. Хотя Гунда по-абхазски совсем не то, что по-русски. Гунда – покладистая и красавица! И ударение на первом слоге.
Автандил приехал в монгольских унтах, шлеме авиатора и кожаной куртке «Пилот», с капюшоном. Он был похож на полярного летчика, который никак не может расстаться с Севером. Автандил привез мальчику в подарок рыжего щенка с большой головой и толстыми лапами. Щенок был похож на львенка. Даже на мордочке желтые крапинки. Автандил вынул его из-за пазухи и поставил на пол. Щенок сразу же сделал лужицу, повертел головой и заковылял к маме мальчика. Мальчик счастливо засмеялся. Мальчик ходил, прихрамывая, и местные врачи говорили родителям, что надо делать еще одну операцию. На лодыжке. И дело не в том, что первую операцию сделали плохо. Отлично сделали! Но задеты какие-то нервы, которые могут оставить мальчика на всю жизнь хроменьким. Оно ребенку надо?
Кольчугин спросил Автандила:
– А какая порода у щенка?
Автандил недовольно засопел:
– Знаешь, Коля, думаю, что обыкновенный дворняга… Когда стал собираться к вам на Север, алабая не нашли. Щенков итальянских, кане-корсо, гладиаторов, —тоже всех продали. Но я же обещал Нестору щенка. Вот и привез.
– Жизнь всегда богаче мечты, – сказал Кольчугин.
Мама мальчика взяла щенка за мягкую шкурку на загривке и приподняла. Щенок недовольно то ли рыкнул, то ли мяукнул, пустил маленькую струйку – у щенков так бывает – на прозрачную кофточку маме, принарядившейся по случаю гостя, и многообещающе закряхтел. Мама всполошилась:
– Этого нам только не хватало! Не кряхти. Где искать кони-корсо? А ты будешь жить на кухне! Нестик, принеси ему коробку и подстели тряпку. Там твоя рваная тельняшка лежит. Я ее постирала.
Мальчик, счастливый, притащил картонную коробку, в которой держал трансформеров, похожих на зеленых кузнечиков. Трансформеров он вывалил в пакет и спрятал за вешалкой. Там, где стояли лыжи.
– Мам, а как мы его назовем?
– Он же похож на львенка. И рычит так же. Давайте назовем его Лёвой!
Автандил одобрил:
– Левон Джамалович помогал мне выбирать. Я ему расскажу, что назвали Лёвой. Левон Джамалович будет доволен. Он вас летом в гости ждет.
Дочка Богемы и падчерица Алексея Ивановича Ленка прислала мальчику эсэмэску: «Собираюсь в августе на море. Ты приедешь, малышок?» Мальчик подумал и ответил: «Приеду, малышка». Богема оказалась не такой вздорной и глупой, как представлялась некоторым обитателям базы отдыха в Гудауте. Она, оказывается, была специалистом по творчеству поэтов Серебряного века, в частности – репрессированного Мандельштама. Который написал: «Мы живем, под собою не чуя страны…» Света опубликовала работу, которая вызвала негодование в фейсбуке. Как будто те, кто зависает в фейсбуках, знают наизусть хоть одно стихотворение Мандельштама.
Витьку Пэдарангасаву его отец, Герой Социалистического Труда, устроил учиться в Нахимовское училище в Питере. Понятно – по блату. Героям Труда все можно. Отец Витьки сказал: «Ему там всю дурь выбьют… А то я смотрю, он уже мухоморы в тундре начал жрать! Варит в котелке и – жрет. Варит – и жрет!» Мальчик другу Витьке завидовал. Когда прощались на перроне железнодорожного вокзала, Витька засопел, обнял мальчика и начал обнюхивать его широким, приплюснутым носом. Мальчик знал, что у некоторых северян, у чукчей и эскимосов – точно нет поцелуев. Ему папа рассказывал. Они просто нюхают друг друга. Мальчик Витьку тоже обнял. И сказал: «Я закончу четыре класса и – тоже в Нахимовское! Вместе будем учиться».
Алексей Иванович дал рекламное объявление в газету «Вечерняя Москва»: «Куплю щенка-гладиатора, породы кане-корсо итальяно». Хотя мог бы и не давать. Он еще не знал, что Автандил уже привез мальчику желтого щенка, похожего на львенка. На объявление никто не откликался. Богема сказала: «Нужно убрать слово “итальяно”. Оно пугает. Они думают, что щенок должен быть из Италии. А какая Италия, если все границы закрыты?»
Алексей Иванович уехал под Александров, сотый километр по Ярославскому шоссе, купил там домик в деревне и целую зиму писал повесть про мальчика, море и тринадцатый легион. Ему хотелось придумать что-то очень правдивое про рыбу, которую поймал мальчик. Ну, например, что тунца забрали в Институт океанологии для изучения редкого экземпляра. Никуда тунца не забрали. На самом деле дедушка Мишико не мог продать рыбу. Почти сто килограммов, как он и предполагал, отборного мяса тунца! Слегка розоватого и переходящего в цвет говядины на хребте. Хозяева ресторанов боялись проверок Госкомприроды и гнева местных зеленых. Защитники природы последнее время сильно ополчились. Они даже выбрасывались десантами на нефтяные платформы в океане.
Грета Тунберг, девочка, которую дважды номинировали на Нобелевскую премию за сохранение климата, на саммите ООН сказала с перекошенным от горя лицом «Как вы смеете!». Вообще-то она сказала про климат. И правильно сказала! Но перекупщики рыбы в Пицунде и в Гаграх, бандиты, выжившие в девяностых, приняли ее слова на свой счет и начали злобно перечислять в разговорах за бутылкой «изабеллы» болезни Греты. Кто им их подсказал? Может, Левон, который хотел отблагодарить дедушку Мишико. Лицензию у Левона не отобрали. А Левону подсказал, конечно, его дядюшка – врач-гинеколог. Болезни такие: синдром Аспергера – психическое расстройство аутического спектра, обсессивно-компульсивное расстройство и селективный мутизм. Сама Грета считала синдром Аспергера для себя даром, который и определил ее справедливое, она полагала, видение мира. Родители Греты под влиянием дочери стали вегетарианцами и отказались летать самолетами. Самолеты ведь портят воздух! Они разрушают озоновый слой атмосферы. Отказ от полетов стал одной из причин окончания карьеры матери Греты Тунберг, оперной певицы. Но это у них, на Западе. У нас по-другому. Левон попросил друзей, родственников и знакомых разобрать тунца по холодильникам и сохранить рыбу до весны. В мае наметили свадьбу Автандила и Гунды. На абхазские свадьбы собирается до четырехсот гостей. «Нажарим-напарим на всех! – сказал Левон. – На свадьбу пригласим мальчика с родителями». Мама мальчика придумала и запустила на своем сайте развлечений еще одну игру. Она называлась «Monster-Tuna». Произносится, как монста-тьюна. Тунец-монстр. Четыре уровня, рыбаки в яликах, пираты, акулы и пограничники на скутерах.
В феврале забуранило. Домик Алексея Ивановича заносило снегом чуть ли не по самые окна. Он рубил дрова, березовые чурки, топил печку, чистил дорожки и кормил птиц. В основном прилетали синицы и воробьи. Птицы так привыкли к Алексею Ивановичу, что садились к нему на плечи и на раскинутые руки с черными семечками в ладонях. Пальцы мерзли на морозе. Но в сильные морозы с неба будто упали снегири. Снегири не садились – они оказались очень пугливыми и важными. Прыгали по снегу, выпячивая грудь, купались в вырытых ямках. По вечерам Алексей Иванович устраивался перед печкой со стальной трубой «Рэмбо», курил трубку,
